Наткнулся на прекрасное.

"Стоит отметить, что убийство великого князя Сергея Александровича стало, пожалуй, первым (а возможно и единственным) политическим убийством, которое дало толчок появлению массы карикатур, анекдотов и острот.
По свидетельству очевидцев, собравшиеся на Сенатской площади люди не расходились и даже не снимали шапок, несмотря на мольбы великой княгини. Сохранились и некоторые реплики, которыми перебрасывались присутствующие: "Молодцы, ребята, никого стороннего даже и не оцарапали, чего зря людей губить". Какой - то женщине, подбиравшей оторванный палец, кто - то сказал: "Чего берешь, чай не мощи!". Один из присутствующих пнул ногой студенистый комок со словами "Братцы, а говорили, у него мозгов нет!".
Отмечалось также, что "многие из присутствующих не могли скрывать своего восторга, у многих вырывались замечания радости и удовлетворенности", а в Москве после убийства великого князя царило чуть ли не праздничное настроение, и "лишь в отдельных случаях слышалось озлобление и негодование, но это исходило из самой темной и некультурной среды".
Получила широкое распространение шутка о том, что великому князю наконец пришлось пораскинуть мозгами, причем звучала она даже в профессорских домах. В сатирических журналах публиковались тематические карикатуры, а в одном из них появилось стихотворение "Кучер Его Превосходительства":

"Удручен былым примером
Кучер важного лица
Обращается к эсерам
И стучится в их сердца:

"Досточтимые эсеры!
Пью за ваше торжество
Но молю: примите меры
Для спасенья моего.

Я исполнен беспокойства
За грядущий мой удел.
Нет ли бомб такого свойства,
Чтоб остался кучер цел?"

* * *

В делах Московского охранного отделения сохранились отзывы на убийство великого князя Сергея Александровича, услышанные днем 4 февраля 1905 года в самых разных местах Москвы, из уст представителей самых разных социальных слоев.

Мещанка Е. К. Сиволапова: "Давно пора, так как из-за него пострадали на Ходынке, это так не окончится, еще будет князь обобрал Красный Крест, кутил в Яру, и как сапожник, ничего не понимает".
Мещанин Д. Н. Николаев: "Если бы его не убил этот неизвестный мужчина, то его убил бы я".
Группа студентов, шедшая по Кузнецкому мосту и услышавшая взрыв в Кремле: "Ну, этот готов!".
Другая группа студентов: "Удача! Как нельзя лучше!".
Еще отзыв из студенческой среды: "Убили великого князя Сергея Александровича, но его еще мало, будут еще убийства, убьют вдовствующую императрицу и вообще весь дом Романовых".
Крестьянин П. Ф. Ушаков - крестьянину Калимуллину: "Ты дурак, о чем ты плачешь, что его убили? Ему сукину сыну давно было надо быть убитым!".
Крестьянин И. В. Бояркин: "Мало убили Сергея Александровича, мы всех их перебьем".
Разговор двух неизвестных на бульваре: "И Николая, и Алексея, всех перебить надо, как Сергея".
Ссыльный, нелегально вернувшийся в Москву и случайно задержанный на улице: "Убили великого князя, убьют и государя, перебьют и всю полицию".
Горничная А. Маркова, узнав о гибели великого князя: "Теперь я могу угостить вас мадерой, за то, что дело, обещанное нам, сбылось", несколько раз смеялась по этому поводу и высказывала надежду, что "скоро всех перебьют".
Офицер и чиновник при встрече: "Слава богу, Сережку убили!" и поздравляли друг друга.
Потомственный дворянин А. А. Зыбин по телефону "торжествующе говорил, что так его великого князя и надо, и что нужно еще [убить] его друга".
Дворянин В. М. Саблин: "Слава богу, радость: Сережку убили жалеть нечего, этого мало: еще нужно убить Трепова, Булыгина, Владимира и наконец дойдет до Николки". (К этому времени В. М. Саблин уже успел побывать на Сенатской площади и принести оттуда шнурок и щепки от кареты великого князя.)
К присяжному поверенному Кроткову "пришел студент, который закричал: "Свое дело сделали!", после чего жена Кроткова принесла бутылку шампанского, начали все ее пить и кричать "Ура!", причем весь день прошел в кутеже".

* * *

Многие московские газеты писали об исполнителе покушения на великого князя с едва скрываемой симпатией: авторами статей широко использовались такие обороты, как "стройный молодой человек", "интеллигентное лицо", "берите меня, я не убегу, свое дело сделал" и другие подобные положительные характеристики и выражения.
Начальник московской сыскной полиции Лебедев уже 7 февраля 1905 года направил рапорт московскому градоначальнику Е. Н. Волкову, в котором указал на "возмутительный тон ежедневных репортерских заметок", на недопустимость романтизации и героизации террористов, на то, что статьи, написанные в таком духе, вызывают в неокрепших умах вирус подражания и кроме того, сводят на нет усилия розыска. Предлагалось запретить любые публикации об этом деле, и положительная резолюция Е. Н. Волкова была получена. (Впрочем, это не помешало газетам спустя несколько дней написать о визите великой княгини Елизаветы Федоровны в тюрьму к убийце своего мужа). Однако газетчики не растерялись и находили альтернативные способы выражения своего истинного отношения к убийству великого князя."